Впч 2 припять это
Именно так выглядел больничный комплекс МСЧ-126 (медико-санитарная часть) до аварии
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ, СТАВТЕ ЛАЙКИ И ЗОВИТЕ ДРУЗЕЙ через СОЦ. СЕТИ!
Одно из самых страшных мест во всей Чернобыльской Зоне отчуждения — это вовсе не свалки брошенной техники, не пустые квартиры Припяти и даже не сама ЧАЭС. Это место — небольшой подвал в припятской медсанчасти №126, находящийся под одним из больничных корпусов. В этот подвал никогда не водят туристов, а во время обычных экскурсионных поездок в город про него даже не рассказывают, чтобы ни у кого не возникло идеи туда пробраться.
Сам подвал представляет собой узкий коридор длиной около 60-70 метров, вдоль стен которого проходят трубы отопления и водопровода, а также есть несколько боковых комнат — все они площадью не более 10-15 квадратных метров. Что же такого жуткого в этом подвале?
Холл поликлиники
Припятская медсанчасть №126 печально известна тем, что именно туда свозили для оказания первой помощи пожарных, тушивших Четвертый энергоблок ночью 26 апреля 1986 года, а также пострадавших работников станции. Почти все пожарные из расчетов лейтенанта Кибенка и лейтенанта Правика, героически тушившие в ту ночь пожар на АЭС, погибли в течение следующих двух недель, так как получили дозы радиации в несколько тысяч бэр — что в несколько раз превышает дозу в 500 бэр, уже являющуюся смертельной. Невозможно даже представить, во что превращается тело человека, получившего такую дозу — оно буквально «светится» радиацией, передает радиацию всему, к чему прикасается.
Той ночью при поступлении в больницу пожарных прежде всего раздели — так как их одежда, по сути, представляла собой уже не ткань, а «твердые радиоактивные отходы», а затем одежду бросили в подвал того больничного корпуса, где лежали пожарные. Думаю, это было самое правильное решение на тот момент — в городе просто не было таких мест, где эта одежда не представляла бы опасности. Переодевать пожарных должны были на санпропускнике АЭС, но он в ту ночь оказался закрытым — и все пришлось делать прямо в больнице.
Все вещи пожарных так до сих пор и лежат в больничном подвале.
Коридоры больничного комплекса. На полу валяются остатки медикаментов, матрасов и прочего медицинского оборудования.
Одно из самых тяжелых для личного восприятия мест в МСЧ-126. Те самые больничные палаты, которые приняли первых пострадавших в ту роковую ночь 26 апреля 1986 года.
К 6 часам утра (авария произошла в 1.23 ночи) уже было госпитализировано 108 человек из числа пожарных и работников станции. Еще 24 человека были помещены в больницу в течение 26 апреля. Пострадавших, находившихся в крайне тяжелом состоянии готовили к транспортировке в 6-ю клиническую больницу Москвы.
Около 6 часов утра скончался В. Н. Шашенок – работник станции. В ночь аварии дежурил в помещении, расположенном под питательным узлом реактора 4-го энергоблока.
Также в палаты доставляли пострадавших пожарных, тушивших огонь на 4-ом энергоблоке. Всего в первые минуты после аварии на станцию прибыло 28 человек, дежурные караулы ВПЧ-2 (военизированная пожарная часть – охрана Чернобыльской АЭС) и СВПЧ-6 (сводная военная пожарная часть – пожарная охрана города Припять).
Начальники дежурных караулов, прибывших на станцию в первые минуты после аварии. Слева – начальник караула СВПЧ-6, лейтенант внутренней службы В.Н. Кибенок. Справа – начальник караула ВПЧ-2 лейтенант В.П. Правик. Приняли непосредственное участие в организации тушения пожара на 4-ом энергоблоке.
Благодаря умелым действиям и личному мужеству офицеров, пожарным удалось частично локализовать огонь на крыше блока и не допустить распространение огня на соседний – 3-й энергоблок. Получили высокую дозу облучения, несовместимую с жизнью (порядка 600 рентген). Скончались 11 мая 1986 года в 6-й клинической больнице Москвы.
Медицинское заключение скончавшегося лейтенанта В.П. Правика.
За мужество, героизм и самоотверженные действия, проявленные при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС лейтенантам В. Правику и В. Кибенку было присвоено звание Герой Советского союза (посмертно).
Пожарные СВПЧ-6. Сверху – В. Игнатенко, В. Тишура. Внизу – Н. Ващук, Н. Титенок. Тушили пожар в реакторном отделении 4-го энергоблока. Скончались от высокой дозы облучения спустя две недели поле аварии в Москве. Наверное, самые тяжелые и жуткие предметы, которые только можно встретить в городе. Остатки обмундирования пожарных, тушивших пожар в ночь на 26 апреля.…
Вот и подобрались к самому жуткому объекту в Припяти-подвал больницы МСЧ-126. Почему это место жуткое? В больницу МСЧ-126 спустя несколько часов после аварии аварии, начиная с 4 часов утра привозили пострадавших со станции. Среди них был как сам персонал ЧАЭС, так и пожарные, ликвидировавшие пожар на крыше 4-го энергоблока.
Все вещи, включая обувь, верхнюю одежду пострадавших и белье, на котором они лежали, сбросили в подвал, так как от них изрядно *фонило*. Сам подвал достаточно небольшой, это вот такой длинный коридор, под потолком которого проходят трубы теплотрассы, обернутые теплоизоляцией.
Многих обладателей этих вещей уже давно нет в живых, несколько десятков человек, участвовавших в ликвидации пожара на 4-ом энергоблоке умерли мучительной смертью в течение двух недель в 6-й московской больнице.
Прошло много времени, но эти вещи по-прежнему заражены радиацией, фон просто запредельный.
Необходимо заметить, что в самой МСЧ-126 фон вполне себе нормальный. Больница входит в число объектов, которые включены в программу официальной туристической экскурсии. Посещать подвал МСЧ строго запрещено. И не только из-за высокого радиационного фона, там еще много различных химикатов и прочих мало пригодных для здоровья вещей.
Я не буду конкретизировать, как именно я туда попал, но настоятельно рекомендую смельчакам, все же решившихся посетить это место обязательно иметь бахилы и респиратор, как минимум.(На фото: тапочки, которые носили больные)
Раньше здесь можно было встретить и офицерские фуражки, подшлемники и много различных касок, но со временем эти предметы стали куда-то пропадать.
Какой максимальный фон можно намерять в подвале? По словам сталкеров, что посещали подвал, пол в некоторых местах подвала «светит» до 1-2 рентгена в час, это примерно в сто-двести тысяч раз выше нормы, и эти уровни являются реально опасными для здоровья
Помимо высоких уровней, сам источник радиационного загрязнения подвала очень «нехороший» — это мелкодисперсная и крайне радиоактивная пыль и частички топлива из Четвертого реактора, в этом подвале ей все буквально пропитано, пыль и частички летают в воздухе, от нее на 100 процентов не защитит ни противогаз, ни респиратор-лепесток.
Замер сапога пожарного, больше 30 миллирентген. Чтобы попонятнее – превышение естественного радиационного фона более, чем в 1000 раз (!)
Обладатели этих вещей получили дозу в 500-600 рентген! В самом подвале гнетущая атмосфера, зато не покидает ощущение определенной связи с той эпохой и конкретно с ночью 26 апреля 1986 года.
На полу валяются какие-то металлические баллоны, а слева виден вход в одну из боковых комнат.
Внутри одной из комнат валяются металлические больничные шкафы, стеллажи и прочее оборудование.
Внутри нескольких других — свалена та самая одежда пожарных и персонала станции. Уже на входе в комнату дозиметр показывает фон в несколько десятков тысяч микрорентген в час. Где-то на верхних этажах больницы валяется подшлемник одного из пожарных, «светящий» фоном в 80.000 микрорентген в час.
Жуткое и мрачное место. Далеко не все опытные посетители Зоны Отчуждения, которые ездили сюда уже больше 10 раз, решаются попасть в подвал МСЧ-126. Вернуться туда вообще хотят единицы. А желающих посетить среди моих знакомых почти не осталось.
Лично я спустился бы еще раз в *подвал смерти*. Наверное, все же побеждает интерес к истории и банальное любопытство. Но лично Вам я не советую туда спускаться, есть в мире куда более интересные и безопасные вещи.
Поднимаемся обратно из подвала и видим остаток подшлемника из подвала МСЧ-126, который непонятным образом оказался в холле больницы.
Как и любая вещь из подвала, подшлемник изрядно фонит.
Сохранилась и советская символика в больнице.
Актовый зал МСЧ-126.
Слева – Минеральная вода *Чернобыльская* – один из известных *артефактов* МСЧ-126. Отчетливо видна дата на бутылке – 26 апреля 1986 года.…
А закончить настоящий обзор, хотелось именно этим снимком. Беззаботные доаварийные годы…
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ! У МЕНЯ МНОГО ИНТЕРЕСНОГО!
Так же почитайте статьи о Чернобыле:
– 10 безумных теорий заговора, связанных с Чернобыльской катастрофой
– Чернобыльская зона в фотографиях Артура Бондаря
– Три человека, спасшие миллионы
– «Атомный полк»
Источник
Егор, если с Уралом все более-менее понятно, то в данном случае это всё-таки ИМХО. 35-75 упоминается в книге Вириной, прямой речи Андрея Короля я не видел (если есть, найдите пожалуйста). Машина из ППЧ-17 на списанную не похожа, скорее как на машину с которой проводились различные манипуляции после чего-то очень тяжелого, иначе с чего она такая грязная?
Показать полностью…
Александр, само собой, все размышления это лишь догадки и мнения каждого.
Но, давайте по порядку: соглашусь с номером, в книге Вірина Л.А. “Тієї вогняної ночі: Чорнобильська сповідь (1989)” гос.номер 35-75 упоминается ни раз. “Пожежна автоцистерна, державний номер 35-75 КХС. Пожежний
автомобіль смоково-рукавний, державний номер 98-89 КХИ.
Пожежний автомобіль пінного гасіння, державний номер 51-33
КХБ”. Там упоминается о трех номерах, пенной машины, насосной и вот как раз цистерны. Методом исключения можно прийти к выводу, что он и принадлежит машине нач.кара. По поводу списания, старая машина вполне могла оказаться в ппч17 – передали. Разбирали по мере надобности деталей. Грязная, но ведь она стоит под открытым небом. Про рацию, конечно отверстие под рацию осталось, кому нужно дыру заделывать, рацию перенесли на новую машину.
Про вопрос , куда делась машина на самом деле бьются множество людей, а вы точно заявляете, что она уезала в ппч17. Вы что-то знаете? Поделитесь источником? (не подумайте, я не язвлю, мне действительно интересна эта информация)
Егор, Вот она же на задворках ППЧ-17
Алексей, вы немного не поняли суть диалога. Не факт, что это действующая на момент аварий машина Правика, возможно это списанная его машина на задворках.
Егор, Все, понял. Но не понял в чем смысл забирать у него машину, и давать ему абсолютно такую же. И то и то АЦ-30
Алексей, ещё раз. Есть предположение, что эта машина, что на вашем зимнем фото и на фото в посте – это его старая, списанная машина ещё за долго до аварий. Машина устарела или ещё что, много причин и передана в ппч17, где её поставили как говорится около забора. А новая, вполне комплектная виднеется на другом фото в рядах заражённой техники.
Егор, В таком случае чей рукавник стоит в ряду? Я такого номера вообще не помню. Я правда перестал углубленно интересоваться темой после 2018 но все же.
Алексей, 131 зил? Это не пенник, это рукавный ар-2, возможго новоприбывшие силы
Егор, Я и спрашиваю, чей рукавник. Про пенник я ничего не говорил
Алексей, извиняюсь, несколько переписок в голове перемешалось.
С области чья-то машина
Егор, о наличии машины в ППЧ 17 Чернобыля.
О грязи на машине. Это бетонная жидкая пыль. Площадку у развала по земле стали заливать очень жидким бетоном с пластификатором. Через трубы от бетоннасоса поставленного на ж/д путях около ст. “Ромашка” ( Есть фото). Ветром разнесло по всей округе. В том числе и на передок машины.
Вот фото. Первого этапа . Справа на бульдозере рама с трубой, по которой подавали бетон. Слева трубы горизонтально ( Под углом) по земле. И по ним тоже подавали очень жидкую бетонную смесь. Брызги летели во все стороны.
На фото( Я специально увеличил) видна автоцистерна. Её насосный отсек приоткрыт. О ней ничего не известно. Но бетоном её не заливали. Есть последующие фото этого места без неё.
Александр, Спасибо за ответы! Вопросов очень много и так мало ответов…
Снимок действительно очень интересный с частью пожарной машины, тоже долго пытался разглядеть, что там. Так и ничего не выяснил
Александр, а у кого брали интервью в приведённом Вами скрине?
Есть сведения, что у торца машзала сделали “малый могильник” и туда свозили выброшенные вызрывом материалы. Возможно ( Есть ещё свидетельства) туда захоронили и сплющенные пожарные машины. Но не в каскадную стены саркофага. На фото стрелка слева. На фото №2 хорошо справа виден торец машзала. И пионерная стенка, за которую и захоранивали остатки. И бетонные плиты сверху.
Егор, сейчас так сразу и не отвечу. Полное интервью где то в моём архиве.
Егор, вот ещё фото. Коррелируется с Вашим. Кусок белой ограждающий ленты справа снизу видно?
Александр, да фото известное, с одного и того же места, что в моём посте. На этой машине предположительно как раз номер 35-75
Показать следующие комментарии
Источник
Автор: Кристина Чернова |
26 апреля 2016, 19:03
26 апреля 1986 года в четвертом реакторе Чернобыльской АЭС произошел взрыв, которому было суждено стать крупнейшей техногенной катастрофой XX века. В 30-летие со дня Чернобыльской аварии «Футурист» рассказывает о том, что происходило в первые часы после взрыва.
В 01:24 по восточноевропейскому времени 26 апреля 1986 года в четвертом реакторе Чернобыльской АЭС произошел взрыв, которому было суждено стать крупнейшей техногенной катастрофой в истории атомной энергетики. По данным Всемирной организации здравоохранения, Чернобыльская катастрофа унесла жизни 4 тысяч человек — в это число входит ликвидаторы аварии (50 человек), дети, умершие от рака щитовидной железы (9 человек), а также около 3940 человек, которые могли умереть от различных форм рака.
Перед аварией в реакторе четвёртого блока находилось 180—190 т ядерного топлива (диоксида урана). По разным оценкам, в окружающую среду было выброшено от 5 до 30 % от этого количества.
Мы публикуем записи телефонных переговоров диспетчера ЦППЗ (центральный пункт пожарной связи) с диспетчерами ВПЧ (военизированная пожарная часть) Чернобыльской атомной электростанции и окрестных поселков и воспоминания ликвидаторов последствий катастрофы.
Тогда еще никто не представлял, ЧТО происходит на самом деле.
Разговор диспетчера ЦППЗ с ВПЧ Чернобыльской АЭС
— Алло, это ВПЧ-2?
— Да!
— Что у вас там горит?
— Взрыв на… главном корпусе! 3-й, 4-й… Между 3-м и 4-м блоком!
— А там люди есть?
— Да! Подымай наш состав!
— Подымаю! Начальника поднял!
— Так всех, всех, весь офицерский состав, офицерский корпус подымай!
Людей, которые находились в энергоблоке, спасти не удалось. Валерий Ходемчук, оператор главных циркуляционных насосов, погиб под обломками двух 130-тонных барабан-сепараторов. Владимир Шашенок, сотрудник пусконаладочного предприятия, умер от перелома позвоночника и многочисленных ожогов в Припятской медсанчасти в 6 часов утра.
Разговор диспетчера ЦППЗ с диспетчерами ВПЧ поселков Иванков и Полесское
— Пожарная охрана.
— Алло, Иванков?
— Да-да.
— Значит Вы выезжаете в Припять… Алло!
— Да-да, я слышу.
— На атомную станцию выезжайте, там 3-й и 4-й блок, горит крыша!
— Пожарная охрана.
— Алло, Полесское?
— Да-да.
— Вы, значит, выезжаете на атомную станцию, там горит крыша 3-го и 4-го блока!
Первый удар катастрофы приняли на себя пожарные. Из средств защиты у пожарных были только брезентовая роба (боёвка), рукавицы и каска. В 4:50 огонь был локализован. В 6:35 пожар был ликвидирован полностью. На фото сверху — пожарные, погибшие, выполняя свой долг. Оставшиеся в живых сотрудники и спасатели, оказавшиеся в тот день на станции, получили огромную дозу облучения, причем каждый четвертый умер в первые месяцы после аварии.
Воспоминания ликвидатора последствий Чернобыльской катастрофы
«Мы, те, кто прибыл из закрытых городов, понимали, что с радиацией шутки плохи, а вот, к примеру, жители Подмосковья проявляли удивительную беспечность. Помню, один товарищ стоит и курит возле самого 4-го блока. Я ему: «Ну, зачем ты это делаешь? Опасно же во всех отношениях! Жить расхотелось?». Ну, он меня, разумеется, слушать не стал… В условиях сильной радиации даже в маске работать трудно. Помню, как тяжело мне было, когда на станции мы снимали с ДЕМАГа двигатель. Ощущение было такое, будто кто-то много-много сахара мне в рот запихал. Привкус сахара все время был такой сильный, что чай можно было без сахара пить. Ну, а еще было у меня все время такое ощущение, будто в горле постоянный ком, или опухоль какая-то…» — вспоминает ликвидатор аварии Владимир Прилепа.
Большинство ликвидаторов были резервистами, призванными в ВС для содействия ликвидаторским работам, либо служащие войск РХБЗ.
Ликвидаторов свозили к ЧАЭС в освинцованных автобусах, чтобы снизить риск радиационного заражения. Сидения в них были опущены, а боковые стены почти полностью закрыты свинцовыми листами. Но водителям приходилось регулярно ремонтировать и мыть автобусы – и эти люди были беззащитны перед радиацией.
Основное правило работавших на крыше энергоблока ликвидаторов – «нашел, поднял, донес, сбросил». За 40-60 секунд, отмеренных для работы на крыше, больше ничего сделать было нельзя. Люди находились рядом с радиоактивными обломками в наскоро сделанных доспехах из свинцовых листов, резиновых фартуках и в простых респираторах — другой защиты от радиации у них не было.
В 40 метрах под землей — эпицентр взрыва. Уровень радиации непереносим для человека и равняется 2600 микрорентген/час. Фотограф Игорь Костин — единственный человек, кто запечатлел эпицентр взрыва. Он трижды спускался в разрушенный реактор, так как радиация засвечивала пленку. Игорь Костин получил свыше пяти предельно допустимых доз облучения. Легендарный журналист удостоен высших международных журналистских наград: «Золотой глаз», «Золотой Амбур-цидо», Главный приз национальной Ассоциации профессиональных репортеров США и других.
Мало кто осознавал масштабы этой трагедии. Люди, отправленные в «опасную зону», не знали, какими последствиями грозит им работа в реакторе. А может, не хотели об этом думать.
О том, что они сделали, забывать нельзя.
Источник